Юность. Музыка. Футбол

– Вот и я говорю, – согласился Квакер, – не всё ли равно? Привози, пацаны посмотрят. Слух есть – будет петь.

«Нет, все-таки, блин, что прельстило меня? Непременный нажир&угар? Вероятные траблы с ментами? С вражеским фанатьем? Полнейшая разруха тела и духа на обратном пути?»

Солнце еще не успело подняться высоко, но все говорило за то, что день будет жарким. Достигнув калитки, Ефросинья выкрикнула имя подруги и вошла во двор. Во дворе Авдотьи не было. Там ее встретил Карамбу, он приветливо улыбнулся, кивнул и почти без акцента сказал: «Здравствуйте!». Жоан Антуан стоял у разделочного пня, в левой руке он держал ногу животного, в правой руке был топор. Из-под ног его остекленевшими глазами взирала на Ефросинью недавно отделенная от туловища голова Кони.

– Ты тогда прорывался?